В глубине себя Гаджил всегда был уверен, что эта глупая и нелепая, совершенно бессмысленная влюблённость подруги в Фуллбастера пройдёт быстрее, чем простуда по весне. Ведь, несмотря на силу и уважение гильдийцев, маг льда всё же и рядом не стоял с Локсар. Она – элементаль воды, её душа и сущность. Гордость ныне распущенного «Фантом Лорд», сильнейшая женщина их бывшей гильдии! И чтобы быть рядом с обычным магом, смеющим вытирать об неё ноги?! Нет, Рэдфокс не верил в это, просто не мог поверить!
Но время шло, и привязанность эта стала одержимостью, манией, неисцелимой жаждой. Напрасно он брал её с собой на задания, напрасно ругал и отчитывал, напрасно. Джубия не слушала его, она хотела быть счастливой, и только вместе с Греем! Тогда он просто махнул рукой: не маленькая ведь, дурочка эта, пусть сама разгребает. Тогда он не мог по-иному. Тогда ему надо было долги отдавать – старику и малявке с пугливым сердечком и вечно перепачканными чернилами пальчиками.
А потом грянула та проклятая свадьба, и стало попросту поздно что-либо доказывать волшебнице с глазами моря.
Потом он тысячу раз проклинал себя за то, что так беспечно оставил её одну. Потом он до полусмерти избил аптекаря, продавшего молодой девушке совсем не микстуру от кашля в цветной бутылочке. Потом он ночами караулил палаты госпиталя и зло огрызался со всяким, кто предлагал подменить его. Потом он узнал, что маги, пережившие самоубийство, магами больше не являются. Потом… слишком поздно стало «потом».
А Локсар выжила. Даже сильнейший яд не выжег из неё жизнь. Вот только рассудок девочки-дождя оказался слабее тела и оставил эту легкомысленную голову с морем в волосах.
Её заперли в закрытой лечебнице и начали пичкать своими снадобьями эти жалкие людишки в белых халатах. К ней никого не пускали, а когда он однажды штурмом прорвался к подруге…
Исхудавшая, с ввалившимися глазами, потускневшими и мёртвыми, Джубия прижималась сгорбившейся спиной к стене и, закрыв ладонями уши, кого-то непрерывно звала. У Гаджила мурашки по спине пробежали, когда он наконец-то смог разобрать в её бессвязном шёпоте своё собственное имя.
Она не сразу признала его, а осознав наконец, что вот он, живой, не бред, не очередная галлюцинация, долго плакала, уткнувшись носом в его пропахшую маслом и дымом жилетку. А он лишь бессильно, неловко гладил подругу, что не раз прикрывала его в бою, и думал почти с диким, первобытным отчаянием, что больше никогда эти тонкие пальчики не приготовят ему чай семи трав.
И никогда больше не исцелит его раны та особая магия, что была лишь у Джубии. Прежней Джубии…
Рэдфокс стал навещать её каждый день, и никто, даже самый резвый докторишка, не смел встать на пути у разъярённого дракона. Он выбросил все таблетки и лекарства, он приносил отвары Полюшки и втайне добавлял в них мёд, чтобы ставшая капризней ребёнка бывшая волшебница выпивала всё, до последней капли.
А потом он попросту забрал её. Без труда выбил решётку и унёс домой на спине.
Потому что не хотел, чтобы она бежала вслед за ним босиком по первому снегу.