Автор: Risus
Бета: Tokimeka-chan, fandom One Piece 2012

Фэндом: One Piece
Персонажи: Зоро, Нами

Рейтинг: R
Жанры: Гет, Ангст
Предупреждения: OOC
Размер: Драббл, 2 страницы
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Описание:
В который раз идя на сговор с совестью, о чем жалеет слабая женщина? Да и жалеет ли...
До Сабаоди она добралась без приключений и со всеми прилагающимися к комплекту из радушных наивных старичков удобствами. Ее провожали долго, со слезами, смехом, напоминаниями о плохом поведении, похвалами за усердие и теплым шарфом на случай непогоды. Так в Погодии было заведено. Ей позволили побыть ребенком – непослушным, наглым, счастливым – двадцать четыре месяца без тринадцати дней, и она была за это почти благодарна.

Нами хотела прийти первой. Не к Рэйли на условленное место встречи, нет – на корабль. Поэтому не способности навигатора вели ее, не библикарта Темного Короля, а чутье – женское ли, кошачье ли… Покрытая смолой Санни-го выглядела презабавно. Мальчикам понравится – Нами была в этом уверена. Трава на палубе была слишком зеленой – воспоминания постыдные и вечно гонимые снова взбудоражили кровь. Минуя собственную комнату, чтобы не заметить, как потолки стали ниже на два и три десятых дюйма, минуя уютную кухню, чтобы не вспомнить солоновато-горькое чувство вины, минуя логику и винтовую лестницу, она поднималась на смотровую площадку. Рассеченный на три плоскости воздух она почувствовала кожей еще до того, как услышала свист стали. Нами пришла второй.

Зоро даже не повернулся в ее сторону. Впрочем, чувствуя его взгляд на своей шее, груди и ниже, она понимала, что ему вовсе не нужны глаза, чтобы смотреть. Нами знала, что даже «привет» от него не услышит, пока они здесь, пока – одни. И это тоже устраивало ее, равно как и молчаливые недо-переглядки. Зоро знал, что она не случайно пришла сюда, но все равно дал ей время, чтобы подумать. Он всегда давал Нами возможность уйти. Нами никогда не уходила.

Его пальцы царапали кожу. Мозолистая ладонь мечника слегка сжала ее горло, словно доказывая хрупкость и ломкость женщины, затем спустилась до тонкой ленты бикини под грудью и порвала ее. Он часто – чаще, чем было необходимо – рвал на ней одежду, поскольку нравилось это скорее самой Нами. Она умела быть расточительной лишь с ним. Его рука скользнула по обнаженному животу девушки, вторая – сжала грудь, и Нами судорожно втянула воздух. Она, как катана, всегда идеально ложилась в его ладони.

Он хотел секса. Доказательство этого желания уперлось ей в живот, когда Зоро сократил расстояние между ними до полного отсутствия оного. Смахнув остатки купальника с тела девушки, он наконец заглянул ей в глаза. Нами усмехнулась. Раньше Зоро терялся сам, а теперь теряет части тела. Она провела пальцем по шраму на его левом глазу. Затем – по шраму на груди. Еще секундой позднее – приникла к нему губами. От Зоро пахло сладким и другой женщиной. Укол ревности остался следами ее зубов на его груди. Беда Нами была в том, что она хотела Зоро.

Нежным он быть не умел. Его руки оставляли на мягкой коже болезненные синяки, его обветренные губы царапали ее грудь, он сжимал Нами в объятиях так, что ее ребра трещали, он наматывал на руку ее отросшие волосы так, что у Нами сыпались искры из глаз. Ей было больно почти настолько же, насколько и хорошо. Почти.

Нами царапала дощатый пол, в который ее с остервенением вдалбливал Зоро, полосовала его спину, ломала ногти, кусала губы почти до крови, почти – потому что до крови кусал он. Зоро приглушенно рычал: с каждым толчком все громче. Но он никогда не позволял себе кончать первым. И никогда – в нее. И поэтому ее полустон-полукрик разбивается о стекла смотровой, ее тело извивается в конвульсиях под телом мечника, ее слезы сливаются с капельками пота и скатываются к вискам. Нами таки пришла первой.

Еще минуту спустя Зоро перекатывается на спину, освобождая притихшую под ним женщину от своего веса, и засыпает, дыша тяжело, но ровно. А Нами в очередной раз, сгорая от ненависти к нему и к себе, спускается по винтовой лестнице своего позора. На кухне, где аромат пряного мяса и ванили, казалось, впитался в стены и стал запахом ее вины, она залезает в заначку влюбленного в нее кока и, мечтая утопиться, бредет в ванную смывать с себя сперму и запах секса. Сдирая жесткой щеткой кожу и давясь сигаретным дымом, она тонет лишь в собственном малодушии.

Без тринадцати дней два года детства в окружении заботливых старцев стерлись сорока минутами попыток заполнить пустоту в душе и ниже. Нами прижала колени к груди. Она не знала, почему не может отдать себя в хорошие руки, пахнущие едой и табаком. Или порохом. Нами ведь не была верной.

Вода остыла.

Двенадцать дней и восемнадцать часов спустя она увидит свою семью в полном сборе. Она выполнит приказ капитана и поведет родную бригантину в глубины океана. Она обнимет врача и канонира, изобьет музыканта, возьмет за руку подругу, но не расскажет ей ничего. Она посмеется над плотником-киборгом, а потом и вместе с ним. Она снова откажет настойчивому коку. А мечник пройдет мимо, задев ее, словно нечаянно. На секунду она забудет, как дышать, а внизу живота снова начнется пожар. А когда все уснут, она пойдет вслед за ним. Зная, что пожалеет.