Но мне было не до Мичиных рассказов. Дочь, значит. Это действительно козырь в его пользу. Почему же Мамору даже не упомянул о ней? А ведь мог бы… В поле зрения снова попала эта пара. Они о чем-то беседовали. Держась за руки. Вообще-то я, довольно долгое время вращаясь среди сеншей, уже успел вынюхать всю их историю, начиная с несчастливого Маморового детства. И поначалу считал, что Куколка с ним из жалости. Она всегда была слишком доброй. Взять ту же Галаксию… Но потом я понял, что ошибался. Особенно я чувствую это сейчас, познакомившись с Мамору лично. Этот человек не потерпит, чтобы его жалели. Волчья натура.
За окном уже занимался рассвет. Значит, мы скоро уйдем — старлайты и Принцесса. Вернемся на свою планету. Я еще могу что-то сделать. Запротестовать, упереться. Остаться на Земле — ведь силой меня никто не тащит. Но что-то останавливало меня. Чтобы успокоиться, я снова побрел к балкону. Он был уже занят. Там, обнявшись, стояли те, о ком я думал все время. На горизонте появилась первая полосочка света. Они просто смотрели на нее. А я смотрел на них.
И внезапно понял.
Есть такое понятие — две половинки одного целого. И сейчас я видел его воочию. Они идеально дополняли друг друга. Если представить человека, как поверхность со своими вмятинами и выпуклостями, то эти двое идеально вписывались в этот рельеф. Как две детали одной машины. Как расколотый надвое и снова сложенный камень. Они просто одно целое, и ничего особо секретного в этом нет. Все, чего нет у Усаги, восполняет Мамору. Все, чего не хватает Мамору, дает Усаги. Они неотделимы. Вспомнят одного — и тотчас другого. Как небо и земля, тьма и свет, черное и белое, небеса и твердь, зло и добро, едины Серенити и Эндимион.
Появился первый луч солнца — он осветил этих двоих, слившихся в поцелуе. Когда-то давным-давно я прочитал у одного мудреца "Бог — это любовь". Я тогда не понял, о чем это он. А вот теперь понимаю.
Выпроваживать нас на крышу пошли иннеры и Мамору. Аутеры попрощались еще внизу. Выходить они не захотели — опять расхворалась Хотару, чего ребенка на холод тащить? Харука на прощание сжала меня в медвежьих объятиях и потребовала на прощание пообещать, что я непременно вернусь. Что я и сделал (а вы как думали? С Харукой шутки плохи). Уже на крыше, по очереди поцеловав всех девчонок (а что? Я есть я), я крепко сжал ладонь Мамору. Тихо сказал ему:
— Если бы я кому и доверил ее — то только тебе. Береги ее. Если у этого мира и есть свет в конце туннеля — то это она.
Он молча кивнул. "И если у этого мира есть бог, — мысленно добавил я, — то это вы двое". Уже перевоплотившись, я обернулся через плечо.
— И не забудьте сказать когда у вас свадьба. — Они дружно залились свекольным румянцем. — Я имею желание наведаться!
Мне вслед махали Усаги и Мамору, две половинки одного бога.