Кажется, молчание длится вечность. Сиэль обессилено откидывается на спинку скамьи. Себастьян легонько касается его лица. Ладонь сухая. Теплая. И сердце бьется ровно. Повязка с гулким стуком падает на пол. Наконец, в ней больше нет необходимости. Здесь только они вдвоем. И почему-то от этого вовсе не становится одиноко.
Тонкий луч света пробираясь, сквозь кроны кипарисов, последний раз отразится в глазах юного графа. Сиэль медленно закрывает глаза...
Тишина. Тепло. Нет. Холод. Уже холод. Он пробирается внутрь, к самому сердцу. Уже почти ощутимый. Почти реальный. Попытаться сделать вдох. Пустая попытка. Мир потерялся где-то на задворках сознания. Что-то внутри него словно начало рваться на части. Захотелось кричать… даже не от боли. От безысходности. Словно холодными иглами что-то пронзало его тело, отнимая последнее, что оно сохранило – душу. Темнота окутывала сознание. Мысли одна за другой растворялись. Томно, размыто, в памяти всплыл последний луч света. Теперь в нем почти не было жизни. И впервые за долгое время разбилась о его щеку одинокая слеза, последнее не произнесенное — Прости – и небытие.

Себастьян взглянул в сторону только что, скатившегося за горизонт солнца. Теперь и этот луч погас. Больше ничего не озаряло старую каменную скамью. Пусто. Он поднял к лицу правую руку. Секунду молчание. Затем усмешка и, немного размяв затекшие мышцы, демон неспешно направился прочь с острова, наслаждаясь абсолютной тишиной и только чуть заметно улыбаясь чему-то своему.

Погас и другой огонек. Лондонский пожар. Теперь пустой и безжизненный город разбавляли только жнецы, разыскивая и освобождая из под завалов последних жертв трагедии.
— Через полчаса отправляемся.
— Да знаю я. Мм... Уилл. Не одолжишь сигаретку?
— Насколько я помню… — вздох — ты же не куришь.
— Да так просто… что-то потянуло, — вот пачка летит прямо в протянутую руку в черной перчатке. Даже почти не затягиваясь. Просто смотреть как дым с легкого пепла закручиваясь растворяется в воздухе. Уже приносит успокоение. Выкинув еще тлеющий окурок, Грэль медленно потянулся к брошенной косе. Скучно. Холодно. Услышав позади себя легкие звуки знакомой походки, жнец обернулся. Почти сливаясь с ночью Себастьян медленно приближался к ним.
Жнец как-то слишком грустно улыбнулся.
— Что ж. Как вижу наш маленький господин больше не может значится в библиотеке жнецов. Жаль, жаль… он был таким милым.
— Не думал что смерть может заботить переживания о человеческой жизни. – в голосе почти насмешка.
— Нет. Но знаешь, это было интересно.
— Да, не так скучно.
Теперь больше нет игр. Нет эмоций. Вновь отдаваясь гулким эхом шагов от разрушенных стен Лондона Себастьян ушел, растворяясь во тьме этой пепельной ночи.