Название: Прощание.
Автор: Рапунцель Митрофанна
Фендом: Code Geasse
Персонажи: Карен/Шнайзель, сквозь строки: Карен/Лелуш
Рейтинг: G
Тип: гет
Жанр: драма
Размер: миди
Статус: закончен
Аннотация: Через поколение... 2099 год. Нэль - обыкновенная британская актриса. И когда приходится принимать единственно верное в жизни решение, она вспоминает события, уже давно покрывшиеся пылью десятилетий... И делает свой выбор.


Прощание.

***
2099 год, март, Лондон.

- Бабушка отодрала от платья свой белоснежный шлейф, примотала его к грифону на карнизе… и спрыгнула. В ночь и неизвестность, - Нэль глубоко затянулась, снова и снова представляя события почти семидесятилетней давности – события, знакомые по рассказам отца с детства.
- А зачем она это сделала?! - круглые глаза Стивена округлились еще больше, весь его облик выражал явную досаду и недоумение.
Нэль резко повернула голову и посмотрела на собеседника в упор. Вопрос показался ей абсурдным:
- Как это – зачем?..
Стивена передернуло от ее искренне непонимающих глаз – когда эта девчонка так смотрела, он словно чувствовал непреодолимое расстояние, отделяющее их друг от друга. Что-то необъяснимое в ее взгляде иногда пугало и отталкивало. Нэль смотрела на мир широко распахнутыми глазами – и видела то, что было Стивену недоступно: она умела видеть и воспринимать счастье в каждом вздохе…
- Нэль, но это же глупо и так по-детски… Бессмысленно и смешно. Твоя бабка могла стать императрицей, стать властительницей сверхмогущественной державы… Как нелепо – сбежать ночью накануне…
- А ты бы сейчас беседовал не с простой актриской, а с наследницей британского престола? – Нэль ехидно усмехнулась и подошла к открытому окну.
- Я не это имел ввиду, Нэль, ты прекрасно знаешь. Сбегать ночью перед собственной свадьбой, перед будущей коронацией, и это, когда тебе уже не 17, и не 20 лет…Голова должна быть на плечах! И вообще…, – он встряхнул длинной челкой, - зачем ночью-то, Нэль?!
- Но это же нельзя не понять! – на Нэль стало накатывать раздражение, - Бабушка ни секунды не хотела оставаться в доме человека, которого не любила.
- А раньше она о чем думала?? Зачем согласие давала? Зачем дожидалась дня свадьбы? А потом опозорить Императора, выставить его полнейшим дураком, сбежать через балкон?!
Нэль молчала, стряхивая пепел в ночь и глядя в одну точку. Английская темнота была вязкой, странной и сырой, но в воздухе пахло чем-то, что вызывало в душе Нэль неизъяснимую сладкую дрожь. И это ощущение было прекрасным и тревожным, незнакомым и пугающим… Быть может, когда-то давно… была именно такая ночь. И ее бабка чувствовала тот же запах.
Бабушка просто не любила… она не могла жить в кругу лиц-масок, жить во лжи. Она никогда не поступалась своими принципами – и поэтому она ушла. Нэль никак не могла уяснить для себя: разве не достаточно этого факта для объяснения каких только можно сумасшедших поступков? Не лю-би-ла. Возможно, такой же вот беспросветной лондонской ночью она разорвала свое подвенечное платье и спустилась на белоснежном шелковом шлейфе с третьего этажа Вестминстерского дворца. Такой же черно-прекрасной ночью бабушка в одну секунду, не задумываясь, разорвала белое платье и собственную королевскую жизнь. Наверное, Стивену это никогда не понять. Да, бабушка была сумасбродка. Нэль закрыла глаза и тихо засмеялась. Ночной ветер ворвался в комнату, принося с собой отзвуки давно минувших лет…

Почти семьдесят лет назад…

До прихода Канона Мальдини оставалось ровно три часа семнадцать минут. Огромные золотые в бриллиантах часы на стене мучительно отсчитывали секунды, и, казалось, время застыло навечно. Черной ночи не было конца, ни одного звука не долетало в эти роскошные апартаменты на третьем этаже западного крыла Вестминстера, ни одного дуновения ветра… Безмолвие. Безнадежность. Безысходность.
Тишина стояла такая, что больно было дышать, однако она знала точно – здесь даже стены умеют слышать. Повсюду. В эту ночь в замке – бесчисленное количество людей, которых не видно, но которые повсюду. Повсюду рядом с ней. А она одна… затеряна в глубине тысячи комнат, лестниц и коридоров.
«Как птица в золоченой клетке», - глупое сравнение пришло ей в голову.
Глупо – потому что в клетку ее никто не сажал, она сама так решила, и нечего теперь метаться. Но что ж так щемит сердце…
Она закрыла глаза и тут же открыла – спать она не могла. Боялась, что снова приснится тот сон, который снился ей вот уже 10 лет. Но в эту ночь она не хотела бы еще раз пережить этот старый сон – жаркое палящее солнце и такой родной оглушающий запах распускающихся вишен…
Она расправила идеально гладкий подол подвенечного платья и медленно подошла к зеркалу в старинной, потемневшей от времени раме.
«Быть может, сама королева Елизавета Первая смотрела в него. Видимо, эту комнату Чарльз оставил нетронутой – здесь повсюду пыль веков. А теперь вот смотрю в это зеркало – я…»
- Скажи мне – кто я?? Что мне делать? Что же… – громко вслух спросила вдруг она у своего отражения.
Из зеркала на нее смотрела женщина лет тридцати с золотистой кожей, раскосыми глазами цвета предгрозового моря и роскошными тугими блестящими огненными волосами, ливнем спадавшими на обнаженные плечи. В ней было что-то, что завораживало взгляд - какая-то особенная, неправильная, несовершенная красота, и от этого она была еще более притягательной. Белоснежное гофрированное платье со шлейфом волной струилось по ее телу, и в воздухе вокруг нее витал неповторимый аромат тайн.
…Все убивали глаза. Ее взгляд. Так не смотрят девушки, одетые в подвенечные платья, так не смотрят роскошные дамы, усыпанные бриллиантами… У женщины с огненными волосами, стоявшей перед зеркалом был взгляд девяностолетней старухи. Тяжелый, гнетущий взгляд. И она это знала.
- Ну, здравствуй, Императрица Британии! – мрачная усмешка отразилась в зеркале и потухла. – Кто бы мог подумать еще даже лет пять назад… Императрица Священной Британской Империи – как звучит! Абсурдно даже.
Она запрокинула голову и расхохоталась. Жутко звучал смех ее в неестественной тишине, жутко и жалобно вторили ей хрустальные подвески на большой вычурной люстре, жутко прокатилось эхо по каменным стенам необжитых королевских покоев.
Внезапно она резко замолчала и, вздрогнув всем телом, снова взглянула в зеркало. Собственный смех напомнил ей о чем-то, что вспоминать вовсе не хотелось.
На часах пробило ровно три часа ночи. До того, как за ней придут люди императора, оставалось всего три часа. Целых три часа до рассвета – целых три часа «до ворот в новую жизнь».
Карен Стедтфилд оторвала свой морской взгляд от старинного циферблата и, тихо, горько усмехнувшись, снова посмотрела в зеркало.
- Другой вопрос в том, а хочу ли я эту новую жизнь… - прошептала она.