Продолжение.
Детектив стянул с головы шляпу и почесал затылок. Он выглядел основательно сбитым с толку.

- А что мне делать?

Иди домой, Дуглас. Поужинай и выспись. Наслаждайся жизнью без чудовищ и злого двойника в голове.

- Провалиться мне на месте, если я знаю, - отрезала Хизер и рванулась вниз, не дожидаясь, пока её отвезёт механизм.

Глава 12

- И что это означает?

Вопрос вырвался у Хизер непроизвольно, едва она вошла в зал ожидания. Она всегда ездила на метро и знала, какая суета стоит в залах независимо от времени суток. подземном помещении не бывало окон – определить без часов, день или ночь, можно было только по людям, которые заснули на скамейках, нежно обнимая свои сумки. А всё остальное оставалось таким же – размеренная суета людской массы, раскатистые объявления по громкоговорителю и - время от времени – гудок подъезжающего поезда. Своеобразный беспокойный уют круглые сутки. Хизер иронично называла метро местом для Неспящих. Неспящие для Хизер были существами с непостижимой логикой, полубогами, предпочитающими вокзальную кутерьму стенам своего дома. Конечно, не все обитатели ночного метро относились к классу Неспящих, но их здесь было очень много. Больше разве что в казино.

И вот... Хизер смотрела на пустой зал ожидания, сжимая в ладони ручку двери. Ни одного человека.

Дежа-вю. Натуральное дежа-вю.

Как во сне, она пошла к застекленным кассам на дальнем углу, зная, что там не сидят вежливые девушки с одинаково белоснежными улыбками. Интересно, какую надпись она увидит на закрытом окошке? «ПЕРЕРЫ 5 МИНУТ»? Или «ПРИХОДИТSЗАВТРА»? Что бы то ни было, Хизер не сомневалась: они найдут причину.

Окошко было открыто, но загорожено табличкой с надписью: «КАССА НSРАБОТАЕТ. ИЗВИНИТSЗА НЕУДОБСТВА». Очень внятно и красиво. Хизер увидела тающую вмятину на кресле – кассирша покинула пост совсем недавно. Она осмотрелась ещё раз в надежде, что кого-то просмотрела. Но нет – обширный зал был пуст на самом деле. Над головой громоздились массивные прямоугольные колонны. Рассеянный свет ламп не способен был бороться с подкрадывающейся тьмой, и серый полумрак уже успел завоевать дальние углы. Интерьер выглядел более чем зловеще.

Чёрт-те что!

Я не спущусь на платформу, сказала себе Хизер. Ни-за-что. Поднимусь обратно в холл и попрошу детектива отвезти меня домой. качестве компенсации за причинённые неудобства.

Она подскочила на месте и едва не заорала благим матом, когда над головой раздался надтреснутый голос:

- Внимание! Поезд, отправляющийся на Берген-стрит маршрутом четырнадцать, подходит к третьей платформе!

Тьфу ты!.. Это всего лишь мегафон.

- Повторяю, поезд, отправляющийся маршрутом...

Несмотря на первоначальный испуг, голос приободрил Хизер, подкинув ей огонёк надежды. Кто знает, может, в станции и в самом деле какие-то неполадки. Понятно тогда, почему здесь так мало людей.

Мало?.. Будь честнее.

Ну хорошо. Здесь по непонятной причине ни одной живой души, но... но... Да чёрт побери, какая разница! Главное – её поезд на подходе, и если она хочет скорее попасть домой, то должна пошевеливаться.

Но как быть с жетоном?

Хизер посмотрела на турникет, загораживающий проход. При желании она могла бы проползти под механизмом – всё равно свидетелей здесь не было. Но она не испытывала ни малейшего желания потирать своей одеждой грязный пол.

А жетон всё-таки был нужен.

Хизер воровато огляделась и запустила руку в окошко. Поднявшись на цыпочки, она дотянулась пальцами до горстки жетонов, лежащих на столе кассирши рядом с чашкой остывающего кофе. Всё. Преступление совершено.

Хизер усмехнулась, погрозила пальцем собственному отражению на стекле и кинула жетон в щель. Турникет начал поворачиваться.

На стене висела большая цветная карта метро, но у Хизер не было надобности изучать её. Она и так знала, где находится третья платформа. А если бы даже не знала, то указатели висели под потолком на каждом шагу. Одна из них сейчас смутно вырисовывалась в десяти шагах. Зелёная стрелка с цифрой 3 указывала направо - туда, где ступеньки уходили вниз, под землю. Насколько видела Хизер, с освещением на нижнем этаже дело обстояло совсем худо: единственная люминесцентная лампа над проёмом лестницы громко шипела и временами начинала мигать.

Старательно отметая плохие предчувствия, Хизер ступила на первую ступеньку. Лампа в ответ на это возмущённо затрещала и погасла окончательно, провалившись в вечный сон. На площадку набежали длинные бурые тени.

Хизер сделала ещё один шаг во тьму. Ничего страшного, сейчас она спустится и снова попадёт во власть света. Не могла же вся армия ламп перегореть разом.

каком-то смысле она была права. Вся армия перегореть не могла... а вот половина – пожалуйста. Оставшиеся редкие источники света уже не могли держать оборону в жестокой борьбе с тьмой. Узкий коридор напоминал зебру – полоса тёмная, полоса светлая. Тёмные полосы были чаще и шире.

Хизер подняла глаза и с трудом различила полустёртые знаки на вывеске, покачивающейся над ней. Зелёная стрелка на этот раз уверенно рвалась вверх. Не бойся, Хизер, иди и дойдёшь.

И снова спокойный и рассудительный голос в голове. На этот раз в нём чувствовались недоумение и обида.

Поворачивай назад, пока не поздно. Сколько я тебе это говорил... Почему ты не слушаешься?

Действительно, почему? Что мешает ей побежать обратно вверх? Почему она, несмотря ни на что, тупо ползёт вперёд, как мошкара в огонь костра? Ведь в конце концов, метро – не единственный способ попасть домой.

Верно, Хизер. Молодец. Всё верно. А теперь ты совершишь поворот на сто восемьдесят градусов и затопаешь по лестнице. Давай.

Но зелёная стрелка упрямо указывала вверх, приказывая идти дальше. Краска отвалилась с кончика стрелки, делая её похожей на зелёный гриб.

Хизер вздохнула. Ничего не поделаешь.

- Со мною ничего не будет, правда? – вслух спросила она. Пустое здание ей не ответило, но Хизер показалось, что под ногами едва заметно дрогнул пол. Одобрительно.

- Ну смотрите...

Она пошла вперёд. Пошла быстро, чтобы выказать свою смелость, но по мере того, как редчали светлые полосы, ноги сами собой налились свинцом. воздухе пряно запахло сырой землёй - откуда ему тут взяться? От аромата нещадно щекотало в ноздрях, и слезились глаза.

Но по-настоящему плохо Хизер стало, когда она доковыляла до поворота. На бетонной стене она увидела знакомый знак – ярко-красный двойной круг, описанный вокруг трёх кругов поменьше. Знак был нанесён с маниакальной аккуратностью, выверен до мельчайших штрихов. Краска фосфоресцировала в темноте, загораясь алым свечением. Хизер не хотела смотреть на неё... но взгляд сам собой возвращался к кругам, как свидетель какого-либо омерзительного действа не может отвести глаза.

Кто нарисовал это в столь неподходящем месте? И почему?

Из любопытства Хизер задержала взгляд на знаке на несколько секунд. Так и есть – знак размывался, окрашивая всё вокруг в розовый цвет. Снова колющая мигрень и чувство, что на тебя выливают три галлона азотной кислоты, замораживают душу и тело, сохраняя навека. Очень неприятно, но просто ласковая трёпка по сравнению с Великой Всепоглощающей Краснотой.

Алтарь...

Сосед по голове шевельнулся снова, выдав на-гора очередное воспоминание. Голова почти не заболела. конце концов, мрачно подумала Хизер, я к этому даже привыкну.

Алтарь. Медный звук колокола, расходящийся по окрестностям. Десятки людей, благоговейно приникших лбами к полу. Монотонный голос проповедника, вгоняющий в сон. А за окном – клочья белого тумана, ползущие по улице.

Хорошие видения. Жаль только, что бессмысленные. Бессмысленные для Хизер. Та, которую звали Алессой, отлично понимала, что означают эти образы. Но пока не хотела делиться откровениями.

Хизер отвернулась от знака. Пора идти дальше. Что бы эта штука ни означала, хорошего в ней мало.

За поворотом была тьма. Полная. Где-то очень далеко маячил слабый огонёк, но для стофутового коридора этого было явно недостаточно.
Господи, только бы снова не монстры.

Хизер постояла, прислушиваясь к звукам, исходящим из коридора. Тишина. Те, кто прятались во тьме, ничем себя не выдавали. Либо хорошо затаились, либо их там вовсе не было.

Приходилось надеяться на последний вариант. Хизер с грустью вспомнила о своей недавней экипировке. Очень не помешал бы приёмник или хотя бы фонарь. Не говоря уже об оружии.

Она подалась назад и чуть пригнулась, готовясь к марш-броску. По-хорошему, вообще не стоило соваться, но раз уж на то пошло, то нужно максимально сократить время пребывания в опасной зоне.

Раз... Два... Три!

Хизер сорвалась с места и стремглав бросилась вперёд, держа курс на свет. Страха почти не было – она испытывала только непринуждённый спортивный азарт. Темнота покорно расступалась перед ней. Никто не хватал Хизер за ногу и не ставил подсечку. Но она не остановилась, пока не добежала до лестничной площадки. На потолке висела грязная лампа – полчища мошек залепили стекло изнутри, бросая на пол бесформенные тени. Вывеска здесь была ещё более ржавой и мутной – никак, сошла с девятнадцатого века. Хизер с трудом различила знакомую зелёную стрелку, направленную косо вниз.

Хизер отдышалась, привалившись спиной к перилам. груди жгло, как раскалённым металлом. Не привыкла она к таким пробежкам – сказывалась нелюбовь к спорту. Дыхание приходило в норму, вытягиваясь в тонкую макаронину.

Когда резь в груди прошла, Хизер снова обратила внимание на вывеску. Насколько она помнила планировку метро, спустившись посюда, она должна попасть на заветную платформу номер три. Только она почему-то не была уверена, что там её ждёт поезд на Берген-стрит.

Но голос...

А что голос? Грош цена этому голосу. Мало ли что можно болтать по динамику... особенно если в станции никого нет.

Платформа номер три была закутана в вуаль темноты и тишины. Никакого намёка на приближающийся поезд. Над рельсами одиноко горел красный семафор. Обманули дурака на четыре кулака.

Тот, кто убеждал её вернуться обратно, удовлетворённо хмыкнул.Ну что же, может, хотя бы теперь?

Хизер угрюмо кивнула. Выбора не остаётся.

Но...

Впереди, на рельсах, что-то было. Хизер видела большой прямоугольный силуэт, почти сливающийся с чернотой, но отсюда не могла его разглядеть. Она сделала шаг, опустившись на ступеньку ниже. Нет, не видно. Придётся прогуляться по платформе. Никто, слава Богу, у рельсов не подавал признаков жизни.

Теперь, когда она была ближе, узнать предмет не составило труда. Это был вагон. Малогабаритный пассажирский вагон, припаркованный на линии, по которому должен был прибыть её поезд. Стоял он косо и как-то... неуклюже, что ли. Присмотревшись, Хизер увидела, что все колёса вагона сняты - из-под дна торчали только голые остовы рессор. Да и вообще вся конструкция выглядела так, словно её притащили со свалки. Откуда это здесь взялось?

Дверцы на вагоне не было, Хизер могла свободно пройти через широкий проём. Наученная горьким опытом, она не стала делать это сразу, а сначала обошла вагон, протирая стёкла окон и всматриваясь внутрь. Особых успехов это исследование не дало. Единственное, что ей удалось увидеть - все сидения были пусты.

Хизер наконец набралась решимости и ступила в мрачные своды пустого вагона. Она сразу же заметила, что спинки большинства сидений изорваны в клочья. Тут и там на полу валялись белые куски обивки. Что за бессмысленный вандализм?.. Хизер неодобрительно цокнула языком, увидев сиденье, вдоль и поперёк исполосованное острым лезвием.

Бог знает почему, но в вагоне стоял жуткий холод – на добрый десяток градусов прохладнее, чем на платформе. Хизер почувствовала, как кожа покрывается пупырышками. Она пошла между длинными рядами сидений, отгоняя внезапно навалившееся чувство клаустрофобии. Окна вагона стали непроницаемо-чёрными, и Хизер ярко так представила, что вагон засыпан землёй по самую крышу, похоронен навечно вместе с ней. Во рту немедленно пересохло.

На одном из передних сидений лежал продолговатый свёрток, любовно обвитый подарочной лентой. Обёртка порвалась, и из-под блестящей фольги выглядывал краешек деревянного ящика. Свёрток смотрелся, мягко говоря, необычно. Хизер смотрела на него с нарастающим изумлением. Это ещё что такое?

Нет, она хорошо могла представить себе, что кто-то так спешил на праздник, что забыл подарок в вагоне электрички. Но совсем другое дело, если этот вагон отцеплен от состава сто лет назад и основательно подвёргся воздействию неизвестных вандалов, снявших с него всё, что только возможно.

Но свёрток по-прежнему лежал на разорванном сиденье, являясь живым символом реальности невероятного. На нём лежала большая открытка с нарисованными гладиолусами. Хизер взяла открытку и почему-то понюхала цветы, вытисненные на картоне. Запах бумаги, воскрешающий в памяти образ неподъёмных библиотечных стеллажей. Ничего необычного, открытка как открытка.

Хизер перевернула открытку и увидела на левом верхнем углу короткую надпись всего в одну строчку. Ей пришлось чуть ли не коснуться её носом, чтобы различить буквы, написанные густыми чёрными чернилами:

С днём рождения.

Вот так вот. С днём рождения. Хизер показалось почти оскорбительным отсутствие восклицательного знака в конце. Без привычной приставки надпись смотрелась вяло и бесчувственно – от неё не веяло теплотой. Ещё неизвестно, обрадовался ли бы получатель такому пожеланию. Хотя, конечно, всё зависит от подарка. А открытка, это так... бесплатное приложение.

Вот отец никогда не утруждал себя написанием открыток для Хизер. Ритуал её дня рождения не менялся из года в год, сколько она себя помнила. Возможно, потому он и не терял своего волшебного очарования.

Отец в этот день не садился за работу. Наверное, это был единственный день в году, когда он сознательно пересиливал в себе жажду творения. Хизер знала, что ему даже этот однодневный перерыв даётся нелегко, но никогда не пыталась его отговорить. Это было одним из негласных договорённостей между дочерью и отцом – знак того, что в течение всего дня отец посвящает себя Хизер. Они оба это понимали и никогда не меняли установленный порядок.

Еду готовил отец. Максимум, что разрешалось Хизер – сходить в магазин за продуктами. А готовил отец великолепно, частями лучше, чем она сама. Хизер сидела у себя в комнате, смотрела телевизор, слушала любимую музыку и чувствовала разносящийся по дому аромат тёплой выпечки. Ближе к вечеру ощущение приближающегося чуда нарастало. И это было великолепно.

И, конечно, застолье. Тот самый праздничный ужин. Они сидели в кухне за столом, говорили о совершенно банальных с первого взгляда вещах. Хизер каждый год не переставало изумлять разнообразие блюд, которые мог приготовить отец. Кажется, ни одно блюдо не повторилось дважды за то время, пока Хизер себя помнила. Честно говоря, она не знала рецепта и половины всех этих яств. Ей иногда даже стыдно становилось из-за своей гастрономической ограниченности.

А потом, когда вечер скатывался к ночи, в кухне зажигался свет и все темы разговоров бывали исчерпаны, наставал момент для вручения подарка. Подарок всегда лежал на верхней полке кухонного шкафа – если бы у Хизер вдруг начисто отшибло совесть, она могла бы загодя заглянуть туда и узнать, что для неё приготовил отец. Этого она, разумеется, никогда не делала и даже не подумывала. Просто с трепетом ждала, что на этот раз извлечётся из недр шкафа, ставшей на минуту волшебным ящиком.

Хизер поймала себя на том, что несознательно ощупывает тонкую серебряную цепь, накинутую на шею. Она уж совсем забыла о нём. Эта цепь стала для неё почти неотъёмлемой частью тела с тех пор, как её подарил отец на пятнадцатилетие. Хизер помнила, как её охватил восторг при виде безделушки, заботливо сложенной в синюю коробку. Это было для неё необычно – ведь она никогда не испытывала особой любви к украшениям. Даже в подростковые годы, когда девочки изо всех сил пытаются походить на взрослых женщин, её не обуревала горячка краситься и навешивать на себя тонны фальшивого золота. Хизер знала, что одноклассницы ненавидят её за то, что она не похожа на них. Девчонки в школе насмехались над ней за спиной и обзывали «монахиней», но ей, в общем-то, было глубоко наплевать. Школа была в её жизни просто местом получения знаний, необходимых для дальнейшего устройства на работу. Хизер не собиралась вечно сидеть на шее у отца.
На конце цепи висел белый фарфоровый шарик c замысловатым золотым узором. Возможно, кто-то сказал бы, что такой кулон можно купить в любом дешёвом магазинчике, но его элегантная простота покорила Хизер с первого взгляда. Она почти влюбилась в украшение и сразу дала себе слово всегда носить её с собой, что бы ни случилось...

Как выяснилось позже, у кулона был ещё один сюрприз. Вечером, лёжа на кровати, Хизер внимательнее рассмотрела свой подарок и заметила, что если трясти шарик в руке, то внутри слышно тихое постукивание. Поднося кулон к светильнику, она вгляделась в хитросплетение узоров и увидела тончайшее углубление, опоясывающее шарик по диаметру. С минуту она колебалась – ей не хотелось подвергать риску папин подарок, - но потом любопытство взяло верх, и она начала осторожно ковыряться ногтём в углублении. Половинки были слеплены крепко, но упорство не осталось невознаграждённым: скоро шарик раскрылся в ладони Хизер, представив её взору спрятанный внутри полупрозрачный камень. Камень имел гладкую овальную форму и наливался кроваво-красным блеском, если сквозь него смотреть на свет. Хизер он показался отдалённо похожим на карбункул. какой-то момент она подумала, что это вообще не камень – когда Хизер сильно сжимала его в пальцах, он поддавался, упруго вминаясь внутрь. Скорее это было похоже на прочно застывшее желе. Хизер в задумчивости вложила камень в одну половинку кулона и накрыла другой. Раздался негромкий щелчок – кулон снова стал единым, словно и не разъединялся.

Утром Хизер не вытерпела и спросила отца, что за камень заключён в кулоне, который он подарил.

- Не знаю, - ответил отец. – Но красиво, правда?

- Очень, - согласилась Хизер. – Почему ты не сказал о камне вчера? Я ведь могла и не заметить...

- Я хотел, чтобы ты сама догадалась о камне. Проверка на наблюдательность, так сказать. Знаешь, Хизер, ты не обманула мои ожидания.

Она смущённо улыбнулась. Отец придвинулся поближе и приобнял её за плечо. Голос стал серьёзным.

- Этот камень - он очень необычный. Считается, что он приносит удачу и помогает защититься от злых духов.

- Правда? – спросила Хизер, с интересом разглядывая драгоценность, которая покоилась на её ладони.

- Ну, по крайней мере, так говорят. Но я хочу, чтобы ты надевала его всякий раз, когда будешь куда-нибудь уходить из дома. То есть я не думаю, что это и в самом деле так... но дополнительная защита никогда не помешает, верно?

- Конечно! – с энтузиазмом подтвердила она. Она так и так не собиралась расставаться с украшением, и если это будет приятно отцу, то ей будет приятнее вдвойне.

Вот так-то. С тех пор шарик на цепочке стал неизменным её спутником. Ей нравилось иногда любоваться драгоценностью, которая сверкала кровавой каплей на ладони - частичкой родного дома, которая сопровождала её, где бы она ни была.

Сегодня она совсем забыла о кулоне - наверное, потому, что он провалился внутрь жилетки и ничем не давал о себе знать. Сейчас, когда Хизер вспомнила о нём, ей стало чуточку лучше. душе замаячила смутная надежда, что, несмотря на всё безумие, творившееся рядом, в конце концов всё будет хорошо. Всё будет хорошо...

Кулон юркнул сквозь ослабевшие пальцы и повис на натянувшейся цепочке. Хизер ощутила в руке пустоту. Всё. Волшебное действие папиного подарка прошло. Не всё так просто. Родной очаг был где-то там, за мили тёмных катакомб, невообразимо далеко... а безумие – здесь, стоило только протянуть руку.

Хизер подняла свёрток. Он оказался неожиданно тяжёлым. Железом, что ли, напихан? Она принялась срывать фольгу, обнажая неотесанные края ящика. Так и есть – когда обёртка упала, из тёмной полости на неё взглянул синий блеск металла. Сначала Хизер показалось, что это длинная труба, но она быстро поняла, что ошиблась – стоило посмотреть на жёлтый деревянный приклад. Это был дробовик. Двустволка двенадцатого калибра, вещица, носящая гордое звание «лучшего средства убеждения».

Хизер снова посмотрела на открытку, которая лежала на полу. Букв не было видно, но она помнила прохладное поздравление:

С днём рождения.

Кому предназначался «подарок»? Хизер не знала, но раз получателя рядом нет и не предвидится...

Дробовик оказался достаточно лёгким по весу. Короткий ствол позволял носить его довольно удобно. Хизер попробовала зажать ружьё под мышкой, но оно тотчас начало съезжать вниз. Что ж, придётся держать ствол наперевес, как сумасшедшая партизанка.

Дойдя до выхода, Хизер оглянулась. Осиротевшая фольга скомкалась в углу сиденья.

- Спасибо, парень, - сказала Хизер, обращаясь к гипотетическому владельцу ящика. – Я тебя не забуду. Честно.

Ей и в голову не пришла мысль, что подарок мог быть предназначен для неё.

Глава 13

Урр... Урр...

Из-за завесы мглы доносились звуки, очень похожие на младенческий лепет – до того жалобные, что у Хизер сжалось сердце. Она представила карапуза, сидящего на холодных рельсах и беспомощно озирающегося в поисках родителей.

Урр... Урр...

Лепет продолжался с удивительной ровностью. Как вообще ребёнок мог очутиться в этом кошмаре?..

Да хоть как. Очутилась же она здесь как-то.

Хизер вздрогнула, мысленно увидев картину: к малышу сзади хищно подкрадывается псина с раздвоенной головой. Сейчас она прыгнет и сомкнёт челюсти на его шее.

Долго размышлять было нельзя. У неё по крайней мере есть оружие, и она может защитить блудного ребёнка.

Всхлипы стали ближе, но их громкость, напротив, начала стихать, словно тот, кто их издавал, уже истощил все свои силы и больше не мог плакать. Хизер прибавила шагу. Она находилась на четвёртой платформе, параллельной с третьей. Отсюда поезда тоже могли отправляться на Берген-стрит и здесь, по крайней мере, на рельсах не стоял вагон без колёс. Хизер заглянула на платформу без всякой надежды, чтобы успокоить совесть... и услышала эти звуки, щемящие сердце.

- Кто здесь? – окликнула Хизер, решив, что она уже достаточно близка от ребёнка. – Кто-нибудь...

Жалобные стоны стихли. Хизер напряжённо вслушивалась, но ребёнок – если он был – ничем не давал о себе знать. Она вдруг засомневалась, а не послышалось ли ей это причитание.

Но нет. Она уловила призрачное изменение плотности темноты перед собой. Тёмный сгусток медленно сместился вправо, сместился совсем бесшумно, как если бы... крался...

Тревога!

Перед глазами вспыхнула красная лампа, разом поднявшая уровень адреналина в крови в два раза. Хизер вскинула дробовик и ткнула вперёд стволом.

Не нервничай, Хизер. Только не нервничай.

- Если здесь кто-то есть, - чётко сказала Хизер, - пожалуйста, дайте о себе знать. У меня ружьё, и я могу выстрелить.

Никто ей не ответил. Напряжение росло. Пот градом катился по спине и жёг кожу. Хизер взвела предохранитель и упёрла палец в курок.

Урр... – раздалось над её правым ухом. Это уже не был тот трогательный лепет, который сразил её сердце. голосе слышались нечеловеческие нотки, делающие звук чем-то похожим на баранье блеяние. Хизер судорожно развернулась, отлично понимая, что не успевает. Ствол на полпути ткнулся обо что-то мягкое, преграждающее путь. Стрелять не было никакой возможности.

Чёрт, я подпустила его!

Хизер отскочила назад, одновременно стараясь выровнять ствол. Перед самым лицом со свистом пронеслась лапа с иззубренными когтями. Насколько кончики когтей разошлись с её лицом? Миллиметр? Полмиллиметра?..

Противник разочарованно засопел и попытался ретироваться обратно под покров темноты. Но он уже проиграл, упустил свою возможность. Хизер не собиралась давать ему второй шанс. Она нажала курок.
Дробовик взорвался оглушительным выстрелом. С правого ствола полыхнул красный огонь, освещая серое тельце, похожее на большую раковую опухоль. Оно проворно прижало свои ласты к почти слипшимся векам, защищая глаза от обжигающего света... но это ему не помогло. угасающем сиянии Хизер заметила, как «опухоль» отбросило назад, к стенке. Одновременно её пронизала страшная боль в ключице – она никогда прежде не стреляла из такого мощного оружия и понятия не имела, что в иных случаях отдача может отправить стреляющего на тот свет. Хизер глухо застонала и выронила дробовик на пол. Согнувшись в три погибели, она поглаживала ключицу. Кость странно ушла внутрь, и на какое-то время она была уверена, что ключица сломана. панике она из всех сил шевельнула рукой и испытала безмерное облегчение. Да, было больно, но рука двигалась достаточно свободно. Кость была целой, иначе она сейчас орала бы благим матом.

Тварь, сражённая выстрелом, умерла. Хизер могла себя поздравить. Впрочем, была ли это её заслуга? Или букеты правильнее дарить соседке, что делила с ней кров черепа?

Она нагнулась и подняла дробовик здоровой левой рукой. М-да, убойная сила оказалась у подарочка. будущем следовало применять его с осторожностью. Омрачало только то, что теперь в стволе снова остался последний патрон. Особо шиковать не придётся.

Что ж, здесь она, похоже, выполнила все миссии, которые были для неё уготованы. Хизер заковыляла к выходу из платформы, чувствуя себя инвалидом первой группы. А что... ещё два-три конфликта под завесой темноты – и ей могут свободно выдать красную книжку.

Да, а ещё пять-шесть – и можно плотника вызывать.

Голос просто стебался над ней, но Хизер ради солидарности растянула потрескавшиеся губы в улыбке. конце концов, она начала привыкать к своим мнимым собеседникам и испытывать к ним определённую симпатию. Мистер Насмешник и Мистер Здравый Смысл были далеко не ангелами, но они были всё-таки лучше, чем полное одиночество.

Хизер с облегчением навалилась на почерневшие поручни лестницы. Всё, можно подниматься.

Но почему-то она задержалась и ещё раз окинула взором пустую платформу. Там была только темнота вкупе с тишиной – смесь, ставшая такой обыденной за последние часы. Хотя насчёт тишины – это ещё вопрос. Если прислушаться... внизу по шпалам быстро-быстро сновали мягкие лапки. Крысы. Хизер не страшилась этих тварей до такой степени, как лучшие представители прекрасной половины, но сколько-либо значимой любви тоже не испытывала.

Ничего... Ничего такого.

Нет, всё-таки что-то было. Безотчётное, но тем не менее тревожное ощущение, которое нашло на неё у входа в бутик «Маргарита». Тогда оно её не обмануло. Хизер была уверена, что не промазала и на этот раз.

Рельсы... Перрон... Темнота... Огонёк семафора...

Вот оно! Хизер впилась взглядом в круглую лампочку над рельсами. Лампа горела тусклым зелёным светом, отбрасывая цветные блики на железную дорогу. Когда она только спустилась, огонёк сиял чуть ниже и был красным. Хизер помнила это точно. А теперь его цвет сменился на зелёный.

Но это означает...

Нарастающий рокот. Постепенно он распался на стук колёс по рельсам и рёв двигателя, несущего вперёд поезд с длинным, почти на полкилометра, составом. Поезд выскочил из чёрного рта тоннеля и пронёсся рядом с Хизер, которая без сил присела на ступеньки, не забывая осторожно массировать ключицу. Окна вагонов заливал яркий свет, показавшийся ей едва ли не Лучом Господа. Поезд ехал слишком быстро, Хизер уже начала бояться, что состав промчится мимо, снова оставив её во тьме лицом к лицу с чудовищами, но тут оглушительно ударил гонг. Хизер так и не поняла, раздался он в поезде или на перроне. Поезд заскользил по рельсам с надрывным режущим воем, быстро теряя скорость. Хизер никогда не видела, чтобы поезда останавливались на станциях таким образом. Словно какой-то придурок внутри решил приколоться и нажать стоп-кран на полном ходу. Между рельсами и заблокированными колёсами электрички заплясал оркестр искр.

Радость, заполнившая сердце Хизер, была недолгой. Ещё до того, как поезд остановился, она успела увидеть, что повода для счастья мало. Вагоны поезда были одинаково серыми и изъеденными каким-то зелёным налётом. жёлтых прямоугольниках окон не было ни одного человеческого силуэта - поезд был пуст. Двигатель затих, двери приветливо раздвинулись. Свет внутри мигнул, на секунду превратив состав в шагающий склеп.

Хизер почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы обиды. Ну почему так? Почему всё оборачивается таким образом? Какого чёрта сюда должен был приехать какой-то Летучий Голландец в мире метро, а не обычный пассажирский поезд, каковых полно в Эшфилде?

Господи, если ты есть... может, тебе хватит играться со мной? Я уже на пределе. Я не могу... больше не могу.

Господь не ответил... но это не означало, что на её мольбу никто не отозвался. Справа кто-то готовностью зашуршал. Не волнуйся, милая, я иду на помощь.

Хизер повернула голову очень медленно, почти зная, что она там увидит. Так и есть – комок плоти на полу зашевелился, забил ластами по земле. Она смотрела, как тварь присела, обхватила ластами голову и мелко задрожала, как свежеиспечённое желе.

Урр... Урр...

Снова звуки, которые несколько минут назад могли бы вызвать у неё светлую тоску и беспокойство. Но сейчас они подействовали на неё как ледяной душ. Хизер вздрогнула и начала поднимать ствол дробовика.

Урр...

Она могла выстрелить, но стоило ли так транжирить боеприпасы? тот раз она попала в яблочко, после такой порции картечи невозможно было остаться в живых, сколь бы крепок ты ни был. Но эта «опухоль» продолжала жить. Жить и издавать эти жуткие звуки. Вывод напрашивался простой – второй выстрел ничего не решит, разве что отключит существо ещё на пару минут.

Но ведь противостояния вполне можно избежать. Тогда она останется с оружием.

Молодчина. Хорошо соображаешь.

Спасибо, мистер Здравый Смысл. Только это не я.

Поразительно, как она могла подтрунивать над собой в такую минуту. Хизер поползла назад, выбираясь наверх из платформы. Существо по-прежнему сидело в позе спившегося сумоиста, горестно склонив голову.

Так, ступенька... Ещё одна...

И тут случилась катастрофа. Дробовик, лежащий на коленях Хизер, накренился и свалился вниз через перила. Она успела только приглушённо вскрикнуть.

Услышав стук, эхом разнёсшийся по перрону, существо мгновенно ожило. С неизвестно откуда взявшейся проворностью оно вскочило на ноги, став ещё больше похожим на представителя известного восточного единоборства. Живот покрывали чёрные пятна самых разных форм. свете окна Хизер увидела, как в самом центре брюха зияет большая дыра, пробитая зарядом дробовика. Вокруг раны спеклась кровь, но её было на удивление мало.

«Опухоль» начала вертеть головой и замерла, заметив обидчицу, вжавшуюся в ступеньки лестницы.

- Чтоб тебя! – закричала Хизер, пытаясь достать дробовик через поручни. Прятаться уже не имело смысла – её запалили. Самое трагичное было то, что она могла касаться дерева приклада, но ружьё лежало на полу таким изысканным образом, что совершенно не позволяло ей себя поднять.

Тварь сделала первый шаг. Щелки глаз недобро дёрнулись вверх.

Беги вверх! – заорал мистер Здравый Смысл.

Бери ружьё, - невозмутимо приказала соседка в голове.

Хизер просунула ноги под поручнями и оттолкнулась вниз. Слава Богу, проём был достаточно широким. Приземлившись, она наконец смогла взять злополучный дробовик.

Монстр сделал ещё один шаг. Теперь он был уже слишком близко, чтобы Хизер попыталась обежать лестницу. Она оглянулась на открытые двери поезда. Если только добежать...

Нет, не стоит, игра не стоит свеч. Нужно стрелять. Патрон нельзя обменять на жизнь.

Но монстр стоял. Хизер шагнула к двери, держа его на мушке. Монстр стоял. Хизер сделала ещё шаг, чувствуя лёгкое головокружение. Монстр стоял.