Название: Особая магия
Автор: Рейна Храбрая;
Фандом: Fairy Tail;
Бета/Гамма: нет;
Персонажи/ Пейринг: Гаджил Рэдфокс/Джубия Локсар;
Жанр: повседневность, hurt/comfort;
Предупреждение: ООС;
Тип/Вид: гет;
Рейтинг: PG-13;
Размер:мини;
Содержание: Джубия Локсар любила рассказывать, что её бабка была самой настоящей ведьмой! Не волшебницей, нет, а именно ведьмой! Что жила она в глухой лесной чаще, в домике на сваях, и что ведала и в травах, и в камнях, и даже в звёздах и планетах! Что гадала она на суженых и варила приворотные зелья, и умела обратиться даже неведомой зверюшкой! И что, непременно, каждые летние каникулы забирала «крошку Джуби» из школы-интерната к себе в «избушку на курьих ножках»...
Статус: завершён;
Дисклеймеры: Хиро Машима;


Волшебно...
Прильнув лицом к холодной решётке, Джубия восхищённо наблюдает, как там, за окном, в белом вихре танцуют мириады снежинок. Маленьких и пушистых, почти живых! Она протягивает руку меж грубо кованных металлических прутьев, она хочет хоть кончиком пальца коснуться самого настоящего чуда – первого снега! И смеётся, звонко, совсем по-детски, когда белая звёздочка на её ладони оборачивается капелькой воды.
- Смотри, смотри, Гаджил! – и легко соскочив с подоконника, она вприпрыжку пересекает комнату и гордо демонстрирует угрюмому мужчине в кресле стекающую по тонкой руке струйку талого снега. – Ну, посмотри же! Видишь? Вода – это тоже лёд, да? Да, Гаджил?
Рэдфокс смотрит, только не на воду. Приглушённо рычит сквозь зубы:
- У тебя… кровь идёт. Ты поранилась… о решётку…
Девушка вздрагивает и только сейчас замечает красную жидкость, что каплями медленно льётся на пол, на её белую рубашку. На сильные и шершавые пальцы мужчины, что так уверенно и ловко перевязывает белыми бинтами свежие царапины.
Гаджил не жалуется: не в первой. Он привык. К ссадинам и синякам, ранам и ушибам, что несносная Локсар умудрялась получать даже в комнате с мягкими стенами.
Однажды, придя в очередной раз, он нашёл её на каменном полу в луже собственной крови. А рядом валясь сточенная о камень ложка. Потом, обиженно спрятав курносый носик в широком воротнике старого застиранного свитера и словно не замечая сковавшей плечи смирительной рубашки, она будет рассказывать ему, что всего лишь хотела узнать, что за странные синие линии пересекают её тело. С упоением ребёнка-волшебника, впервые колдующего что-то, Джубия будет рассказывать, что сначала пыталась ногтями добраться до «этих интересных полосок цвета волос Джубии». Как потом взялась за ложку, предварительно хорошенько заострив край её ручки. Как удивлённо обнаружила, что линии эти – мягкие трубочки, и течёт по ним совсем не синяя, а тёмно-красная, вязка и противная на вкус, жидкость.
После этого «откровения» седых волос на голове Убийцы Драконов стало на парочку прядей больше.
А Джубия, недовольно осмотрев перебинтованную руку, снова бежит к окну, и снова взбирается на подоконник, уже с ногами, и восторженно смеётся:
- Снег! Гаджил, как много снега!
И резко оборачивается, и Гаджил вздрагивает, ловля взгляд тёмных и глубоких глаз цвета моря. Полный мольбы и немой просьбы взгляд, взгляд осознанный и ясный. Почти как раньше.
- Гаджил… забери Джубию… пожалуйста! Туда, где снег! Забери… Джубия не хочет быть здесь…
Рэдфокс молчит. Долго. Опустив голову, он тупо всматривается в трещины на каменных плитах пола. Он не думает, что решить. Он думает, как это сделать.
- Хорошо, Джубия, - улыбка выходит кривой и скорее устрашающей, чем мягкой и нежной. – Я заберу тебя.
Её ручонки крепко стискивают его шею, а длинные ресницы противно щекочут. И проходит не одна томительная секунда, прежде чем Гаджил решается робко и несмело обнять в ответ худенькие и острые плечи этой пациентки единственной в Фиоре больницы для душевнобольных - бывших магов.

Джубия Локсар любила рассказывать, что её бабка была самой настоящей ведьмой! Не волшебницей, нет, а именно ведьмой! Что жила она в глухой лесной чаще, в домике на сваях, и что ведала и в травах, и в камнях, и даже в звёздах и планетах! Что гадала она на суженых и варила приворотные зелья, и умела обратиться даже неведомой зверюшкой! И что, непременно, каждые летние каникулы забирала «крошку Джуби» из школы-интерната к себе в «избушку на курьих ножках».
Слушая об этих счастливых детских воспоминаниях, Гаджил Рэдфокс только снисходительно хмыкал. Родители напарницы ушли рано, и воспитавшая её бабка была для Джубии всем, поэтому ученик дракона не спешил высказывать свои мысли о том, что, скорее всего, «ведьма» была всего лишь слабенькой волшебницей без гильдии и ранга или вовсе – шарлатанкой. К тому же, к одному таланту старой отшельницы он всё же проникся уважением. Таланту, который в полной мере переняла её внучка.
…Иногда он приходил к подруге, молчаливый и мрачный, и она, Джубия, без слов усаживала его в кресло и накрывала пледом. Бывало это либо после сложнейших миссий, из которых Убийца Драконов чудом выходил живым, либо после визитов в «Хвост Ворона». Локсар не знала об этом, и никогда не спрашивала. Она просто шла на кухню и оттуда, преувеличенно бодрым голосом, щебетала о всяких мелочах, о той же своей родственнице или ненаглядном Грее. А потом она возвращалась, садилась рядом с креслом на корточки и протягивала полную ароматной и душистой жидкости чашку из синего фарфора.
- Вот, выпей это, Гаджил, - в такие минуты голос её был мягким и ласковым, полным почти материнской нежности. – Это чай семи трав, Джубия приготовила его для тебя. Выпей, и всё пройдёт…
И он хмыкал в ответ недоверчиво, но пил, всегда быстро и шумно.
А она улыбалась, видя, как постепенно исчезает с его лица чёрная тень печали и тоски.
Такова она, особая магия Джубии.

Дом Гаджила казался ей огромным, полным тайн и сокровищ логовом дракона, которое она просто обязана исследовать! Изучив все уголки и щели, заглянув за занавески и порывшись в шкафу своей комнаты, она, закрутив вокруг шеи огромный чёрный шарф, найденный под кроватью, отправилась на поиски чудес.
На кухне в раковине она нашла старые чашки со сколотыми краями и следами недопитого кофе, а ещё - пакетик с гайками и шурупами, металлический лист и целую гвоздику ложек со следами зубов в баночке из-под томатной пасты. Там же, под столом, нашёлся деревянный ящик полный сочных и ароматных яблок.
Джубия Локсар подцепила одно, красное с жёлтыми пятнышками, и покатала на ладошке. Она точно знала, что это «яблоко» - съедобное и очень вкусное, и удивилась этому своему знанию. Неуверенно приложив гладкий бок фрукта к губам, она сначала лизнула его, а потому жадно надкусила.
Пальцы и подбородок стали липкими от сладкого сока, и она удивлённо смотрела на плод в своих ладонях. Вкус казался ей знакомым и приятным, как и сильный запах, но больше одного кусочка она так и не смогла откусить.

Город таял, исчезал по тьме. Даже звёзды – огни далёких миров – и те терялись в кронах акаций, что белым кружевом укрыли Магнолию. Вода озера казалась жидкой тьмой, расплескавшейся меж двух берегов, а в горячем воздухе было так много цветочной сладости, что невозможно было ни вдохнуть, ни выдохнуть.
А она, Джубия, и не пыталась. Закрыв глаза, она плыла по воде, и волосы её – шёлковые нити – липли к шее и обвивали её, подобно паутине. Рука бессильно сжимала пустую бутыль из цветного стекла, а в уголках губ запеклась кровь. Озеро укрывало и защищало, вода – её сила и душа – смывала и уносила боль, что иглами впилась в каждый сантиметр тела. Джувия не дышала и не жила боле, она лишь плыла, качаясь на волнах озера, она лишь существовала.
Потому что сегодня, под звёздами и цветущими акациями холодный и неприступный маг с Севера женился.
Не на ней...
А у яда так неожиданно оказался кисловатый вкус морозных яблок...

В глубине себя Гаджил всегда был уверен, что эта глупая и нелепая, совершенно бессмысленная влюблённость подруги в Фуллбастера пройдёт быстрее, чем простуда по весне. Ведь, несмотря на силу и уважение гильдийцев, маг льда всё же и рядом не стоял с Локсар. Она – элементаль воды, её душа и сущность. Гордость ныне распущенного «Фантом Лорд», сильнейшая женщина их бывшей гильдии! И чтобы быть рядом с обычным магом, смеющим вытирать об неё ноги?! Нет, Рэдфокс не верил в это, просто не мог поверить!
Но время шло, и привязанность эта стала одержимостью, манией, неисцелимой жаждой. Напрасно он брал её с собой на задания, напрасно ругал и отчитывал, напрасно. Джубия не слушала его, она хотела быть счастливой, и только вместе с Греем! Тогда он просто махнул рукой: не маленькая ведь, дурочка эта, пусть сама разгребает. Тогда он не мог по-иному. Тогда ему надо было долги отдавать – старику и малявке с пугливым сердечком и вечно перепачканными чернилами пальчиками.
А потом грянула та проклятая свадьба, и стало попросту поздно что-либо доказывать волшебнице с глазами моря.
Потом он тысячу раз проклинал себя за то, что так беспечно оставил её одну. Потом он до полусмерти избил аптекаря, продавшего молодой девушке совсем не микстуру от кашля в цветной бутылочке. Потом он ночами караулил палаты госпиталя и зло огрызался со всяким, кто предлагал подменить его. Потом он узнал, что маги, пережившие самоубийство, магами больше не являются. Потом… слишком поздно стало «потом».
А Локсар выжила. Даже сильнейший яд не выжег из неё жизнь. Вот только рассудок девочки-дождя оказался слабее тела и оставил эту легкомысленную голову с морем в волосах.
Её заперли в закрытой лечебнице и начали пичкать своими снадобьями эти жалкие людишки в белых халатах. К ней никого не пускали, а когда он однажды штурмом прорвался к подруге…
Исхудавшая, с ввалившимися глазами, потускневшими и мёртвыми, Джубия прижималась сгорбившейся спиной к стене и, закрыв ладонями уши, кого-то непрерывно звала. У Гаджила мурашки по спине пробежали, когда он наконец-то смог разобрать в её бессвязном шёпоте своё собственное имя.
Она не сразу признала его, а осознав наконец, что вот он, живой, не бред, не очередная галлюцинация, долго плакала, уткнувшись носом в его пропахшую маслом и дымом жилетку. А он лишь бессильно, неловко гладил подругу, что не раз прикрывала его в бою, и думал почти с диким, первобытным отчаянием, что больше никогда эти тонкие пальчики не приготовят ему чай семи трав.
И никогда больше не исцелит его раны та особая магия, что была лишь у Джубии. Прежней Джубии…
Рэдфокс стал навещать её каждый день, и никто, даже самый резвый докторишка, не смел встать на пути у разъярённого дракона. Он выбросил все таблетки и лекарства, он приносил отвары Полюшки и втайне добавлял в них мёд, чтобы ставшая капризней ребёнка бывшая волшебница выпивала всё, до последней капли.
А потом он попросту забрал её. Без труда выбил решётку и унёс домой на спине.
Потому что не хотел, чтобы она бежала вслед за ним босиком по первому снегу.

* * *

Чёрный шарф стал талисманом, и Джубия отказывалась расставаться с ним даже во сне и ванной. Шерсть, грубая и колючая, неожиданно пахла апельсинами и, казалось, грела не только тело – всю сущность её. Локсар привыкла к дому друга и обжилась в нём, забыв со временем про поиски секретов и тайн, а может – попросту найдя их все для себя и успокоившись. Теперь она целыми днями либо рассматривала узоры мороза на стекле, водя неуверенно пальчиком по причудливым рисункам, либо, скрестив ноги на диване, что-то вязала-плела без спиц из мотка старой пряжи.
На душе Гаджила стало теплее и спокойнее, но он продолжал прятать от девушки острые предметы и цветные склянки. Яд и два месяца между жизнью и смертью сделали её ребёнком, любопытным, порой сознательным, но всё же - беспомощным и беззащитным.
Дни шли за днями, и лучше ей не становилось.
Рэдфокс уставал, и уставал всё больше и больше. И причиной тому была не только потерявшая рассудок бывшая волшебница.
Гильдийцы осуждали его, в глаза и за глаза. Не только за то, что он забрал из лечебницы Джубию ни с кем не посоветовавшись. Все любили Леви, и его пренебрежения к ней простить никак не могли. Упрёки и осуждающие взгляды изводили, Гаджил отмалчивался и не задерживался в гильдии дольше, чем нужно для отчёта и взятия нового задания.
Дома ждала Джубия в его шарфе и с ворохом нерасчёсанных синих волос. Ждала каждую минуту и искренне радовалась его возвращению. Суровый Убийца Драконов всегда лишь сухо улыбался, положив шершавую ладонь на её голову в знак приветствия. Некогда мёртвые глаза сверкали счастьем, счастьем щенка, весёлого и беззаботного.
Каждый раз, видя её такой, Гаджил едва сдерживал не то крик, не то полный отчаяния нечеловеческий рык дракона.
Не верил всё ещё, что она ушла безвозвратно! Не хотел верить! Она вернётся, та, сильная и прекрасная волшебница, нет, не волшебница уже, но женщина - вернётся! Обязательно вернётся!
- …Ты устал, Гаджил, да? – сочувственное прикосновение горячей ладошки приводит в чувство, он хмыкает, отмахиваясь. Задумчиво бросает лишь, проходя на кухню:
- Сейчас бы твоей магии. Той, особой, и я был бы в полном порядке…
- Магия? Что за магия? – любопытной сорокой она скачет вслед.
- Да я сам до конца не знаю. Ты чай заваривала какой-то, на травах. Только он волшебный был. Мне всегда потом… Одним словом, тот чай был самым настоящим целительным чудом, твоей особой магией!
Она молчит секунду, а потому вдруг обнимает его со спины и шепчет. Тихо, сбивчиво.
- Гаджил… а сделай для Джубии такой чай! Пожалуйста, завари мне волшебства! Особого, целительного…
За окном падали снежинки. Гаджил накрыл своей ладонью её тонкое запястье и выдохнул застывший в лёгких воздух.
- Не могу, не умею. У меня бабки-ведьмы не было… Но я научусь… Ты слышишь, Джубия, научусь и тогда…
Что будет тогда, он не знал. Но это было то, во что верить хотелось до последнего!
Однажды он заварит чай семи трав, и Джубия выпьет его, жадно и быстро. И улыбнётся, и попросит ещё, а потом заснёт на диване, свернувшись клубком, крепко сжимая в ладонях его шарф.
А утром на мир будут глядеть ясные и не затуманенные безумием глаза самой сильной и самой прекрасной.
Гаджил знал, что так и будет.
Когда-нибудь…